Типичным примером давления на суд извне может являться дело полковника Буданова. По содержанию - уголовное (убийство чечен­ской девушки), но по форме, получившее политический окрас, оно давно уже зашло в тупик. В этой ситуации решением суда является сам процесс, если хотите, судебная волокита, блуждание по известной территории без права выхода за ее границы принятия решения. Волей судьбы фигура Буданова стала знаковой, в ней нашли выражение бес­смысленность и жестокость, тупость и лицемерие войны. В этом слу­чае он действительно жертва политических амбиций и собственного нрава. Правда, нрав мог проявиться в другом месте и по другому по­воду, но тогда уже это была бы не политика. Здесь же право является заложником политики, оно не может решительно действовать на соб­ственном правовом поле, не обострив ситуацию в опасном регионе. Так, приняв решение о помиловании Буданова, суд может вызвать еще большее недовольство в Чечне и разрушить или, во всяком случае на­нести серьезный урон процессу стабилизации. В то же время, осудив Буданова как военного преступника, можно ожидать выступлений со стороны русских патриотических сил, да и в армии найдутся недо­вольные (хотя сам Буданов, наверное, давно уже сидит у них в печен­ках, во всяком случае, у высшего военного руководства). Через посредство дела Буданова противостоящие стороны зорко следят друг за другом и сверяют искренность слов с поступками, а точнее, узнают «цену» сделанным заявлениям и обещаниям. А потому проблема может быть решена в правовом отношении лишь тогда, ког­да Буданов перестанет быть знаковой фигурой для обеих сторон и суд получит возможность профессионально работать. В противном случае надо ждать какого-то дополнительного действа, которое разобьет это нежеланное и странное для права равновесие. А пока лучше оставить все как есть (что и делает, по существу, суд), чем принимать решение, которое может быть чревато своими последствиями . Так что к разра­ботанной американскими социологами «четырехчленке» вполне мож­но добавить пятый тип, когда «решением» суда, по существу, является сам процесс, по той простой причине, что «решение» изъято из зала суда и является залогом хрупкого перемирия известных сторон.

На этом примере мы показали возможности и «мудрость» правосу­дия в России, это обобщенный образ, но за ним, как нам представляется, видятся социальные роли судей, адвокатов и то, как работают жюри присяжных. Сегодня у нас много претензий к судам, и это справедливо, но правда и то, что деятельность судов есть во многом проявление по­литической воли в стране. А ей, видимо, еще предстоит себя проявить. Так мы писали на тот момент, когда судопроизводство по делу Буданова осуществлялось с переменным успехом стороны «защиты» и «оправдания» , а жюри присяжных проявлял свою ангажированность. Но, в конечном счете, суд проявил таки свою волю и в соответствии с законом Буданов получил соответствующее наказание. Однако острота проблемы в кой мере сохраняется, были аналогичные судебные процессы, (дело капитана Ульмана и др.) которые также шли с трудом. Да и в деле Буданова всё ещё есть силы, которые борются за его досрочное освобождение. А это уже проблема наказания и исполнения, которая также по существу отражает противостояние сторон, или «справедливостей».