В 1996 году были проведены первые массовые обследования по проблеме катастрофизма в России среди 1350 респондентов (повторные проводились в 1998 году среди 310 человек и в 1999 среди 1000 человек). Россиянам разного возраста и пола, имеющим разный социальный статус, уровень образования было предложено выразить свое отношение к различным видам опасностей (в анкете представлено более 40). Интенсивность страхов и тревог измерялась по шкале: “меня это не беспокоит”, "это вызывает у меня некоторое беспокойство", "сильную тревогу", “постоянный страх”. Опрошенным были заданы вопросы о причинах тревоги, о том, как намерен вести себя человек, если его опасения сбудутся: готов ли он противостоять угрозе безработицы, загрязнению окружающей среды, преступности, способен ли сам позаботиться о поддержании нормального уровня жизни или же надеется на кого-то, как он видит будущее своих близких, страны, нации в целом. А также о том, какие события в истории своей страны респонденты считают тяжелейшими, какие - катастрофическими, какие политические и экономические преобразования представляются им наиболее целесообразными. Чего боялись россияне в 1996 году? В 1996 году исследования в России охватывали практически всю страну. Территория России была разделена на пять регионов: Москва и Санкт-Петербург, Север и Северо-Запад, Юг и Юго-Восток, Поволжье и Урал, Сибирь и Дальний Восток. При изучении географии страхов было установлено, что регион Юг и Юго-Запад являются лидерами по числу тревог и страхов: из 43 угроз и опасностей по 31 позиции максимальное число респондентов переживают сильную тревогу и постоянный страх (Центр - по 8, Сибирь и Дальний Восток - по 5, Поволжье и Урал - по 1, Север и Северо-Запад - 0). Самый важный результат анализа по регионам - определение эпицентра распространения страхов и тревог в России. Можно утверждать: если Россия - это "общество всеобщего риска", то Юг и Юго-Запад страны - место, где социально-тревожное состояние населения характеризуется действительно катастрофизмом.В целом по стране выявился следующий ранговый порядок страхов: 1. Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов (67,7%) 2. Снижение жизненного уровня, обнищание населения (67,2%) 3. Полное беззаконие (66,7%) 3. Криминализация общества (65,4%) 4. Массовые эпидемии, распространение СПИДа и др. смертельных заболеваний (63,9%) 5. Массовая безработица (61,4%) 6. Коррупция властных структур (53,2%) 7. Массовые эпидемии, распространение СПИДа и других смертельных болезней (61,4%). Главным сюрпризом исследования 1996 года стали данные о том, что наибольшие тревогу и страх у россиян вызывают возможности экологических катастроф.
В 1998 году структура и интенсивность тревог изменились. Выявился следующий ранговый порядок страхов: 1. Снижение жизненного уровня, обнищание населения (76,4%). 2. Химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов (74,1%) 3. Массовая безработица (69,3%). 4. Полное беззаконие (61,0%). 5. Криминализация общества (60,6%) 6. Коррупция властных структур (53,9%) 7. Распространение ядерного оружия (47,7%) 8. Генетическое вырождение нации (46,0%) 9. Уничтожение лесов на планете (45,2%) 10. Опасность уничтожения различных видов животных (38,8%) Как мы видим, на первое место вышло снижение жизненного уровня, обнищания населения. Но и экологический фактор, в частности, химическое и радиационное заражение воды, воздуха, продуктов сохраняют в России очень важную роль. В регионе Юго-Запад процент опасающихся химического и радиационного заражения воды, воздуха, продуктов вырос более чем в два раза, а на Северо-Западе на 30%. Однако сегодня население России, уставшее от затянувшихся социально-экономических реформ, постоянно борющееся за выживание, намного острее воспринимает реальные осязаемые опасности (обнищание, безработица, преступность и пр.), нежели потенциальные угрозы экологических катастроф.
Прежде всего, анализ результатов исследования свидетельствует, что о страхах нельзя говорить в прошедшем времени. Союз распался, а страх царит на постсоветском и посткоммунистическом пространстве. Страхи, разумеется, модифицировались в зависимости от обстоятельств места и времени. Это особенно важно иметь в виду в последние годы ХХ века, когда происходит своеобразная интерференция реальных опасностей и угроз с мистическими ожиданиями и ужасами. Характерно, что высокая интенсивность страхов в России сочетаются с крайне низким уровнем способности населения к самоорганизации для противостояния вероятным опасностям (во всяком случае, ряда из них). Высокий уровень и интенсивность страхов в России может стать причиной (а поводы при существующей сейчас политической и социально-экономической напряженности легко найдутся) серьезной паники и катаклизмов. При наличии огромных запасов оружия массового поражения (прежде всего ядерного, химического и бактериологического) эти кризисы могут приобрести планетарный характер. Поэтому высоким уровнем и интенсивностью страхов в России и других государствах (Литва, Болгария, Украина и т. д.) должны быть озабочены и другие страны мирового сообщества. А вот какие периоды в жизни Российского государства наши современники считают наиболее тяжелыми. В период до 1917 года были названы Первая мировая война, Отечественная война 1812 года и вообще все войны. В период советской власти наиболее тяжелыми люди назвали такие события: Великая Отечественная война, сталинские репрессии, перестройка и реформы 90-х.Так что, получается, страх - «массовое социальное настроение для современной России». Это объясняется не только нынешней ситуацией, но и тем, что многие страхи прошлого живут в культурной и исторической памяти народа. Страх, как признают сами ученые, конечно, не лучшая основа для выхода из кризиса. Но вместе с тем он оказывает на общество стабилизационное воздействие: препятствует распространению радикализма. Понятно, что сегодняшние страхи нужно изучать, потому что, только поняв и преодолев их, можно двигаться дальше.
