Во-первых, раньше было одно работающее поколение - "отцы", а младших, то есть "детей", воспитывали "старики". Таким образом, "отцы" обеспечивали всю материальную жизнь, а функцию социализации выполняли старики, воспитывая внуков. Теперь производство меняется, тяжелый физический труд уже не нужен, а востребованы наработанные опыт и знания, или даже просто терпеливость и покладистость. Теперь уже старики задействованы на производстве, они там нужны и нередко более предпочтительны. Они больше не хотят воспитывать внуков. "Отцы" тоже работают, и "детьми", оказалось, заниматься некому. Поэтому возникла нужда в иных формах социализации.
С другой стороны, например, человеку 60 лет, но он умирать еще не собирается, у него хорошее здоровье. А рабочих мест для таких нет, потому что уже есть другие, молодые, тоже желающие на эти места. Объективность конфликта налицо. Вот почему социализация есть вопрос расширенного социального воспроизводства общества.
Во-вторых, появление 4-х поколенной структуры привело к новому структурированию социального пространства и времени. Прежняя, традиционная трехзвенная структура - дед, отец, сын - имела традиционные формы и механизмы трансляции социальности. А когда появилось четвертое поколение, оказалось, что в этих механизмах новые социально-поколенческие роли не прописаны. Как каждое из поколений должно общаться с другими? Каким безусловным авторитетом будет обладать дед, если он сам "сын"?
В-третьих, проблема "отцов и детей" усложняется тем, что с развитием электронных средств и коммуникационных сетей дети по своим возможностям уподобляются взрослым, и здесь сразу три поколения становятся взрослыми и три - детьми, "молодыми". Соответственно, проблема межпоколенческого конфликта как отношения между двумя поколениями в современных условиях оказывается некорректно сформулированной.
А если взять за основу нуклеарную семью, раздельное проживание семей разных поколений, то возникает проблема, как, с кем и по отношению к кому идентифицирует себя ребенок? Бабушки и прабабушки оказываются за пределами семьи, становятся чужими людьми. Распространение в современности домов для престарелых - это как раз западное решение вопроса о разрыве поколений, когда молодежь - дети и тем более внуки и правнуки - не принимает стариков как ближних своих и родственников. Да и сами старики тоже даже внуков нянчить не хотят, тем самым, усугубляя отчуждение.
Из этого возникает и другая проблема - риск распада единства исторического и социального пространства и времени, которые не возможны без содержательного взаимодействия людей разных поколений.
В старом традиционном обществе проблемы отцов и детей не возникали, поскольку старики были воплощением опыта выживания, и все знали, что стариков убрали - и сами до следующего года не дожили. А сейчас производственные процессы освободили человечество от прямой непредсказуемости природной стихии, опыт аккумулирован, откорректирован наукой и письменно закреплен в информационных источниках, зачем теперь старики? Пенсионеры - иждивенцы, "лишние", занимающие места, да еще и учат чему-то.
Общество оценивается по тому, как оно относится к старикам, детям и инвалидам. И поэтому сегодня общество вынуждено создавать систему поддержания стариков - пенсии, дома престарелых и т.д., говорить о воспитании милосердия. И обнаруживаются новые ниши, где необходимо специализированное воспитательное воздействие, предупреждающее конфликтные ситуации и порождающее новые ценностно-смысловые и деятельностные ниши взаимодействия поколений. Без специального регулирования на уровне идеологии и институтов социализации обеспечения постепенной смены базовых ценностей, можно получить или более того, спровоцировать, конфликт поколений. Объективная база конфликта создается префигуративным типом культуры.
Город демонстрирует большей частью конфликтную модель, а село представляется куда более толерантным. Родительская группа воспринимается сельской молодежью с большим пониманием, восхищением и сочувствием. Городская молодежь - более требовательна и строга. Это тоже подтверждает известный факт, что по сей день сельское население, в том числе и молодежь, является в большей степени носителем традиционных ценностей.
Научиться понимать другого, и прежде всего старшее поколение, - это важнейшая социальная проблема. Трансляция нравственных образцов без понимания их сути и смысла - бессмысленное занятие.
